Неточные совпадения
— А я поеду в этом вегикуле, — сказал он. —
Лошадь смирная, и княжна отлично
правит.
Левин боялся немного, что он замучает
лошадей, особенно и левого, рыжего, которого он не умел держать; но невольно он подчинялся его веселью, слушал романсы, которые Весловский, сидя на козлах, распевал всю дорогу, или рассказы и представления в лицах, как надо
править по-английски four in hand; [четверкой;] и они все после завтрака в самом веселом расположении духа доехали до Гвоздевского болота.
Но в жизни все меняется быстро и живо: и в один день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец, взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая [Мухортая —
лошадь с желтыми подпалинами.] пегая лошадка, известная у лошадиных барышников под именем сорóки; ею
правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности в доме.
Ослепительно блестело золото ливрей идолоподобно неподвижных кучеров и грумов, их головы в лакированных шляпах казались металлическими, на лицах застыла суровая важность, как будто они
правили не только
лошадьми, а всем этим движением по кругу, над небольшим озером; по спокойной, все еще розоватой в лучах солнца воде, среди отраженных ею облаков плавали лебеди, вопросительно и гордо изогнув шеи, а на берегах шумели ярко одетые дети, бросая птицам хлеб.
Ехала бугристо нагруженная зеленая телега пожарной команды, под ее дугою качался и весело звонил колокольчик. Парой рыжих
лошадей правил краснолицый солдат в синей рубахе, медная голова его ослепительно сияла. Очень странное впечатление будили у Самгина веселый колокольчик и эта медная башка, сиявшая празднично. За этой телегой ехала другая, третья и еще, и над каждой торжественно возвышалась медная голова.
Лошадьми правил большой синещекий кучер с толстыми черными усами, рядом с ним сидел человек в костюме шотландца, бритый, с голыми икрами, со множеством золотых пуговиц на куртке, пуговицы казались шляпками гвоздей, вбитых в его толстое тело.
— Происшествия — пустяки; тут до Тарасовки не боле полутора верст, а там кузнец дела наши
поправит в тую же минуту. Вы, значит, пешечком дойдете. Н-но, уточки, — весело сказал он
лошадям, попятив их.
Климу всегда было приятно видеть, что мать
правит этим человеком как существом ниже ее, как
лошадью. Посмотрев вслед Варавке, она вздохнула, затем, разгладив душистым пальцем брови сына, осведомилась...
Переходя из улицы в улицу, он не скоро наткнулся на старенький экипаж: тощей, уродливо длинной
лошадью правил веселый, словоохотливый старичок, экипаж катился медленно, дребезжал и до физической боли, до головокружения ощутимо перетряхивал в памяти круглую фигуру взбешенного толстяка и его визгливые фразы.
— То есть лучший мужчина: рослый, здоровый, буря ему нипочем, медведей бьет,
лошадьми правит, как сам Феб, — и красота, красота!
— Кто это с тобой? Чьи
лошади, кто
правит ими? — спрашивал тихо Райский у Веры.
— А там совершается торжество этой тряпичной страсти — да, да, эта темная ночь скрыла поэму любви! — Он презрительно засмеялся. — Любви! — повторил он. — Марк! блудящий огонь, буян, трактирный либерал! Ах! сестрица, сестрица! уж лучше бы вы придержались одного своего поклонника, — ядовито шептал он, — рослого и красивого Тушина! У того — и леса, и земли, и воды, и
лошадьми правит, как на Олимпийских играх! А этот!
— Ах ты, шут этакой! — промолвил он наконец и, сняв шляпу, начал креститься. — Право, шут, — прибавил он и обернулся ко мне, весь радостный. — А хороший должен быть человек, право. Но-но-но, махонькие! поворачивайтесь! Целы будете! Все целы будем! Ведь это он проехать не давал; он лошадьми-то
правил. Экой шут парень. Но-но-но-ноо! с Бо-гам!
Чтобы идти дальше, нужно было
поправить вьюки, переложить грузы и хоть немного обмыть
лошадей от грязи.
Он был пробужден от раздумья отчаянным криком женщины; взглянул:
лошадь понесла даму, катавшуюся в шарабане, дама сама
правила и не справилась, вожжи волочились по земле —
лошадь была уже в двух шагах от Рахметова; он бросился на середину дороги, но
лошадь уж пронеслась мимо, он не успел поймать повода, успел только схватиться за заднюю ось шарабана — и остановил, но упал.
Вдова начала громко жаловаться на судьбу. Все у них при покойном муже было: и чай, и ром, и вино, и закуски… А
лошади какие были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и
правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
Время от времени сам стал брать вожжи в руки, научился
править, плохую лошаденку сменил на бракованного рысачка, стал настоящим «пыльником», гонялся по Петербургскому шоссе от заставы до бегов, до трактира «Перепутье», где собирались часа за два до бегов второсортные спортсмены, так же как и он, пылившие в таких же шарабанчиках и в трактире обсуждавшие шансы
лошадей, а их кучера сидели на шарабанах и ждали своих хозяев.
Только раз в неделю, в воскресенье, слуги сводили старуху по беломраморной лестнице и усаживали в запряженную шестеркой старых рысаков карету, которой
правил старик кучер, а на запятках стояли два ветхих лакея в шитых ливреях, и на левой
лошади передней пары мотался верхом форейтор, из конюшенных «мальчиков», тоже лет шестидесяти.
Надобно принять за
правило: как скоро подъедешь в меру — стрелять в ближайших; целя всегда в одну, по большей части убьешь пару и даже изредка трех. Желая убить больше одним зарядом — измучишь себя и
лошадей и убьешь несравненно меньше, потому что угонишь далеко и беспрестанным преследованьем напугаешь озимых кур гораздо скорее, чем редкими выстрелами. Обыкновенно после каждого выстрела поднимется вся стая и, сделав невысоко круг или два.
Старец Кирилл походил около
лошади,
поправил чересседельник, сел в сани и свернул на Бастрык. Аграфена схватила у него вожжи и повернула
лошадь на дорогу к Талому. Это была отчаянная попытка, но старец схватил ее своею железною рукой прямо за горло, опрокинул навзничь, и сани полетели по едва заметной тропе к Бастрыку.
На половине дороги обогнали телегу, в которой ехал старик Основа с двумя маленькими дочерями, а потом другую телегу, в которой лежали и сидели брательники Гущины.
Лошадью правила их сестра Аграфена, первая заводская красавица.
Кони несут среди сугробов, опасности нет: в сторону не бросятся, все лес, и снег им по брюхо —
править не нужно. Скачем опять в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились смаху в притворенные ворота при громе колокольчика. Не было силы остановить
лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегу нерасчищенного двора…
— Да. Ну-с шубку-то, шубку-то, да и выйдите, побудьте где-нибудь, пока
лошадь заложат. А лампадочку-то перед иконами
поправьте: это очень хорошо.
— Вы
поправьте лошадьми-то, — сказал он Вихрову. — Наш-то барин не очень на это складен, — прибавил он уже вполголоса.
Подъехав к самой подошве горы, на которой стояло селенье, кучер остановил
лошадей, слез с козел и стал
поправлять упряжь на
лошадях и кушак на себе.
Ванька в этом случае сделал благоразумнее Петра: он и
править своей
лошадью не стал, а ограничился только тем, что лег вниз грудью в сани и держался обеими руками за окорчева [Окорчева — гнутая часть головки саней или полозьев.] и только по временам находил нужным выругать за что-то
лошадь.
— Оттого, что человека чувствует!.. Знает, кто ею
правит!.. — И Яков снова щелкнул языком, и
лошадь снова понеслась; потом он вдруг, на всех рысях, остановил ее перед палисадником одной дачи.
А не то вот выехал он третьёднись пьяный-роспьяный в саночках; сидит себе один да сам и
лошадью правит.
Сделавшись помещиком, Петр Васильевич надел отцовскую бекешу, хранившуюся в кладовой, уничтожил экипажи и
лошадей, отучил гостей ездить в Мытища, а раскопал копани, увеличил запашку, уменьшил крестьянской земли, срубил своими и хозяйственно продал рощу — и
поправил дела.
Такое опасение Катрин, кажется, было по меньшей мере преждевременно, ибо Ченцов пока еще совершенно был поглощен пылкою любовью своей супруги и потом искренно развлекался забавами Немврода: он охотился с псовой охотой, в которой иногда участвовала очень бойко и смело ездившая верхом Катрин, одетая в амазонку, в круглую мужскую шляпу и с нагайкой в руке; катались также молодые супруги в кабриолете на рысистом бегуне, причем Катрин всегда желала сама
править, и Ченцов, передав ей вожжи, наблюдал только, чтобы
лошадь не зарвалась очень; но Катрин управляла ею сильно и умело.
Поп звонко хохотал, вскидывая голову, как туго взнузданная
лошадь; длинные волосы падали ему на угреватые щёки, он откидывал их за уши, тяжко отдувался и вдруг, прервав смех, смотрел на людей, строго хмурясь, и громко говорил что-нибудь от писания. Вскоре он ушёл, покачиваясь, махая рукою во все стороны, сопровождаемый старым дьяконом, и тотчас же высокая старуха встала,
поправляя на голове тёмный платок, и начала говорить громко и внушительно...
Бельтова велела подать закуску, — вдруг раздался звонкий колокольчик, и отличнейшая почтовая тройка летела через мост, загнула за гору — исчезла и минуты две спустя показалась вблизи; ямщик
правил прямо к господскому дому и, лихо подъехав, мастерски осадил
лошадей у подъезда.
Егорушка, взглянув на дорогу, вообразил штук шесть высоких, рядом скачущих колесниц, вроде тех, какие он видывал на рисунках в священной истории; заложены эти колесницы в шестерки диких, бешеных
лошадей и своими высокими колесами поднимают до неба облака пыли, а
лошадьми правят люди, какие могут сниться или вырастать в сказочных мыслях.
"Господину Литвинову наше почтение!" — раздался вдруг насмешливый голос с высоты быстро катившегося"дог-карта". Литвинов поднял глаза и увидал генерала Ратмирова, сидевшего рядом с князем М., известным спортсменом и охотником до английских экипажей и
лошадей. Князь
правил, а генерал перегнулся набок и скалил зубы, высоко приподняв шляпу над головой. Литвинов поклонился ему и в ту же минуту, как бы повинуясь тайному повелению, бегом пустился к Ирине.
Раз в неделю его сестра — сухая, стройная и гордая — отправлялась за город в маленькой коляске, сама
правя белой
лошадью, и, медленно проезжая мимо работ, холодно смотрела, как красное мясо кирпичей связывается сухожилиями железных балок, а желтое дерево ложится в тяжелую массу нервными нитями.
Наняла слепого из половины, впрягла его и
правит им, как
лошадью, — смехота!
Выехал Терентий из родного пепелища ночью, тихо, как вор.
Правил он
лошадью и всё оглядывался назад большими, точно у телёнка, чёрными глазами.
Лошадь шла шагом, телегу потряхивало, и скоро Илья, зарывшись в сено, уснул крепким сном ребёнка…
— Джигит! — ответил он, улыбнулся мне, показав белые ровные зубы из-под черных усов, и
поправил рукой выбившуюся челку моей
лошади. — Джигит! — еще раз похвалил меня и, кивнув головой кверху, сказал: — Там!
Плоское угреватое лицо сыщика было строго, слова его повелительно дёргали Евсея и
правили им, как вожжи смирной
лошадью.
А жизнь, точно застоявшаяся
лошадь, вдруг пошла странными прыжками, не поддаваясь усилию людей, желавших управлять ею так же бессмысленно и жестоко, как они
правили раньше.
Серое утро, взошедшее за этой ночью, осветило несшуюся по дороге от норы Бера рессорную таратайку, запряженную парою знакомых нам вороных коней.
Лошадьми, по обыкновению,
правил Бер; рядом с ним сидела его жена; сзади их, на особом сиденье, помещался художник.
Так и сделали. Часа через полтора Костик ехал с кузнецом на его
лошади, а сзади в других санях на
лошади Прокудина ехал Вукол и мяукал себе под нос одну из бесконечных русских песенок. Снег перестал сыпаться, метель улеглась, и светлый месяц, стоя высоко на небе, ярко освещал белые, холмистые поля гостомльской котловины. Ночь была морозная и прохватывала до костей. Переднею
лошадью правил кузнец Савелий, а Костик лежал, завернувшись в тулуп, и они оба молчали.
Вечером запрег Прокудин сани и отправил гостей домой;
лошадью правил Гришка, а Костик пьяный во все горло орал песни, и все его с души мутило.
Настя умела и жать, и гресть за косой, и снопы вязать, и
лошадью править, и пеньку мять, прясть, ткать, холсты белить; словом, всю крестьянскую работу знала, и еще как ловко ее справляла, и избы курной она не боялася.
— Вот что, дядя, — заговорил я, чувствуя, что у меня стынут зубы, — унынию тут предаваться нельзя, а то мы действительно пропадем к чертям. Они немножко постояли, отдохнули, надо дальше двигаться. Вы идите, берите переднюю
лошадь под уздцы, а я буду
править. Надо вылезать, а то нас заметет.
На козлах сидел Федя и
правил разбитой тройкой разномастных
лошадей; из повозки выглядывали ноги дьякона Органова, которые я узнал по желтым шальварам.
Лошадью правили босоногие мальчишки-подростки, а на одной таратайке кучером сидела курносая рябая девка в красном платье и в желтом, высоко подтыканном сарафане.
А ты возьми по
правиле: ежели я шесть ден роблю, как двужильная
лошадь, не допиваю, не доедаю — могу я в праздник господень, в христово воскресенье пропустить стаканчик?
В отношении к волку надобно наблюдать следующее
правило: как скоро он начнет бежать тише, так что нетрудно смять его
лошадью, не должно подскакивать к нему слишком близко.
Офицеры сговорились катать дам на своих
лошадях. Главным возницей оказался ротмистр Штерн в своих широких санях, запряженных великолепною тройкой серых. Подпоясав енотовую шинель, он сам
правил, с трудом сдерживая коней.